Достояние павших  - Сергей Малицкий

– Вам не сломить меня, – выдавил через непослушную глотку Тис и выдернул из ножен меч.

– Что с тобой, парень? – и одновременно другим голосом. – Ты еще не знаешь, что такое настоящая боль.

– Это ты не знаешь, что такое настоящая боль, Олс! – закричал Тис.

– Я соткан из этой боли, – засмеялся Олс, и Тис бросился на него с мечом.

Их было более сотни – невысоких широкоскулых воинов в меховых одеждах, украшенных бисером. И сидели они на таких же невысоких северных мохнатых лошадках. У каждого воина имелось короткое копье с широким лепестком-наконечником и тугой клееный лук. Примерно две трети этого отряда тут же помчались к ближайшим скалам, чтобы не пропустить воинов Черного Круга, прочие остались разбираться со спустившимися в белой башни незнакомцами. Судя по тому, что лицо одного из оставшихся было шире прочих, а из-под бисера на одежде едва проглядывала сама одежда, один из оставшихся был старшим, вот только вождем или шаманом, Гаота понять не могла.

Без видимого удивления старший из северян выслушал то, что на его языке произнес Юайс, сполз с лошади, пересчитал принесенные горшки и снова с большим трудом забрался на лошадь, после чего выкрикнул несколько слов и в ожидании уставился на Пайсину.

– Чего он хочет? – спросила та.

– Лошадей продавать нам не хочет, – ответил Юайс. – Деньги ему не нужны, одежда ему не нужна, оружие ему не нужно. Ему нужна женщина со светлыми волосами. Все соседние племена завидовать будут. Хочешь стать его третьей женой? Он старший сын вождя.

– И много там таких вождей? – скривилась Пайсина.

– Без счета, – ответил Юайс. – Правда, под каждым вождем в каждом племени в лучшем случае человек по двести. И это со стариками и с младенцами. Да еще от племени до племени по сотне лиг. Он здесь за старшего, но с ним воины от пары десятков племен, если не больше. Не продаст он нам ни одной лошади. И уж прости, Пайсина, но тебя я ему тоже не отдам. И не просись.

– Не можешь ты понять, Юайс, девичьих устремлений, – покачала головой Пайсина.

– Чего-то я не понял? – прошипел на ухо Гаоте Бич. – Пайсина хочет к соладам, а Юайс не пускает ее? Она с ума сошла? От них же воняет! Они вон, летом по-зимнему ходят. Наверное, и не моются никогда.

– Откуда я знаю, чего хочет Пайсина? – сморщила лоб Гаота. – Я не понимаю по-соладски. Пока ясно, что Юайс вроде представляется как наш отец, а Пайсина – как мать. А мы пятеро их детей. И вот они хотят, чтобы он уступил им свою жену. У них каждое третье слово вроде снокское, но какое-то исковерканное.

– Точно так, – процедила сквозь зубы Пайсина. – У соладов такая тьма наречий, что без старого снокского они и между собой не разберутся.

– Посмотри, – толкнула Гаоту в бок Дина. – Посмотри на их пояса!

На кожаных поясах соладов, покрытых не только бисером, но и медными заклепками, лапками каких-то зверей, лоскутами и цветной шнуровкой, висели ножи. У сына вождя их было целых три. Вот только резьба на их костяных рукоятях и близко не могла сравниться с тем узором, что украшал нож Тиса.

– Всё, – развел руками после еще одного обмена фразами с сыном вождя Юайс. – Он очень огорчен, что я не отдаю ему свою жену, он бы, по его уверениям, обязательно отдал бы мне свою, и даже готов поклясться, что пришлет ее в течение месяца, и ее лицо будет никак не уже его лица.

– Заманчивое предложение, – прыснула Дина.

– Но, – погрозил пальцем Дине Юайс. – Больше ему ничего не нужно. Мы можем отправляться в сторону Абисса пешком. Двести лиг, между прочим. И это вместе с подъемом к перевалу. А вы едва на ногах стоите.

– А они задержат этих? – показала Йора на отряд соладов, вставших с луками наизготовку в полулиге у окраинных скал. Отряд черных колдунов остановился в лиге от них.

– Не уверен, – признался Юайс.

– Вот, – сделал шаг вперед Бич и протянул Юайсу нож Тиса. – Это им должно понравиться. У них такие же.

– Подожди! – нахмурился Юайс. – Не хочешь ли ты сказать…

– А-а-а-а! – вдруг закричал сын вождя, снова сполз с лошади и бухнулся на колени. Остальные солады подали лошадей вперед и потянули с голов подбитые беличьим мехом шапки.

– Что они говорят? – постаралась перекричать поднятый северянами гвалт Пайсина.

– Галдят они, – поморщился Юайс, забирая у Бича нож и поднимая его высоко над головой. – Уж не знаю, как этот нож попал к Тису, видел я его у него на поясе, но, кажется, для них это едва ли не главная святыня. Это нож их главного шамана. Был вырезан одним из великих умельцев более тысячи лет назад. Причем, таких мастеров больше нет. Был украден в их святилище одним из нечестивых юнцов, который бежал в Ардану и пропал там. Тот солад проклят, его племя проклято, вырезано и забыто, потому что именно этим ножом совершались все жертвенные обряды у шаманских скал последнюю тысячу лет вплоть до утраты святыни!

– Что за обряды? – спросила Гаота.

– Людей они убивали, – объяснил Юайс. – Вырезали внутренности, всякие органы, в последнюю очередь – сердце. Чужеземцам, конечно. Говорят, это помогает в осенней охоте. Он спрашивает, откуда этот нож у нас? Они ищут его уже тридцать лет. Более двух десятков лучших воинов отправлялись за ним в Ардану, и никто не вернулся. Последний раз, говорят, его видели в страшном городе на острове, где демоны спят под камнями. Кто тот герой, что возвращает им их святыню? Что ему сказать?

– Скажите, что это мой дядя, – буркнул Бич. – Просто сам не мог приехать, ногу подвернул. Только договаривайтесь скорее, я его больше получаса не продержу. Надо же еще и убраться подальше от них. Сколько они дадут за него лошадей?

– Одну, – вздохнул Юайс. – Но я попробую еще поторговаться.

Торговля ни к чему не привела. Единственное, что удалось получить к коренастой и крепкой, хотя уже и немолодой лошади, так это скрипучую телегу на четырех колесах, которые Юайс, поминая всех известных и неизвестных демонов, тут же полез смазывать густым земляным маслом, которое тоже оказалось в его мешке. Зато уже погрузившись на эту телегу и засыпая, Гаота успела услышать сетования Пайсины, которая вместе с Юайсом шла рядом, что надо хотя бы продержаться до тэйского дозора, а до него еще десяток лиг, а эти самодовольные солады плохо знают, что такое колдуны Черного Круга. И уж если те решились идти через Долину Мертвых, то и сотня северян их не остановит.

– Меня пока больше беспокоит, что будут делать солады, когда обнаружат, что ножа у них опять нет, – заметил Юайс. – Сколько ты еще продержишься, Бич?

– Минут двадцать, – с натугой прошептал Бич, но тут подал голос и Джор, который молчал всё это время:

– Я помогу. Поддержу его. Часа на два-три меня хватит, а там уж и до дозора доберемся. Может, они налюбуются за это время на нож, завернут его да спрячут подальше.